Знаю достаточно много случаев, когда люди некоторое время "встречались" через интернет и в итоге заводили чудную семью :-) Хотя такие отношения большая редкость...
потому что часы на вокзале
предательски скоро бегут, не угнаться.
потому что как за руку не держи, не цепляйся
- не удержаться.
потому что средь рельс потерялись слова,
и в груди встали комом.
потому что два разных маршрута ведут
нас туда, что считается домом.
потому что у жизни свои аргументы, и нет
назидательных правил.
потому что к тебе возвращается больше, чем
ты для кого-то оставил.
потому что нет смысла, и времени нет
для чужих оправданий.
потому что когда уезжают друзья, твое сердце
болтается в их чемодане.
И целого мира мало,
И вечности не хватит нам двоим.
Как хочется,чтоб время встало,
На месте,когда вижу блеск я глаз твоих.
На нас с тобой не хватит ни чистилища ни рая,
и не надеть нам цепи,мирозданию самому.
Я в пепел превращаюсь от любви сгорая,
Не удержать ветра на свете никому.
Твой запах,словно солнца лучик в детстве.
Он манит,улыбаясь и смеясь,
забыть весь этот мир,про лож и лести,
И никогда не слушать "серых" грязь.
И каждый раз,смотря в твои глаза,
Все глубже утопаю в них.
Быть может для кого-то все это игра.
Но для меня....
Ты весь мой мир..
Зачем ты не такой как я?
Все что люблю в тебе…
Желаньем в сердце тихо стонет.
Ну почему болею только Я?
Ты есть в моей судьбе,
И руки, твои плечи помнят….
Прекрасными перстами
Ласкала лютню Эралисса.
Душою пела, не устами,
В глазах печаль плескалась.
И голос вздрагивал как птица,
В силки попавшись, бешено металась,
Пронзая сердце золотою спицей.
Вокруг затих весь люд,
И лютни чарам поддаваясь,
Молчал народ, тихонько песней упиваясь.
Слеза сбежала по щеке эльфийки,
Брильянтом осветив убогий полог.
И старый гном о стати забываясь,
Вздохнул, как будто он душою молод.
Из года в год стремился каждый в этом мире,
Услышать песню о любви.
Пусть и не верят в чувства,
Не жаждят их прикосновений расы.
Желают слышать все слова мольбы,
И окунуться в песни красок буйство.
Во всей красе и грации певицы,
Сквозит печаль и горе без границы.
Пылает сердце каждого кто рядом,
Любой готов упасть к ее ногам…
Но есть та грань, что отравляет ядом,
И ставит ее вровень всем Богам.
О чем сей стон? И кто так дорог юной чаровнице?
Откуда в молодой душе такая рана?
Чей образ так тревожит эти плечи…
Что заставляет станом так склониться,
Откуда эти горестные речи.
Мерцал огонь темнеющего зала,
Лилась баллада, на уста ее смотрели.
Теплело всем и тихо тлели свечи,
Когда певица от чего – то встала.
Дрожа всем телом и роняя лютню на пол,
Она с надеждой подалась на встречу,
Тому, что все слова свои сказала,
И ожиданием для кого себя терзала.
В дверях стоял, измученный надеждой,
Тот что , бежал на звук ее страданий.
Дыханье затаили даже тени,
И тихий ропот вдруг окрасил залу,
Когда она, вдохнув знакомый запах, прежний,
В его объятья, тихо вскрикнув, вдруг упала.
С самого начала дул жуткий ветер.
Хлопнула дверь, я оглянулся,
я подумал - главное мента не встретить, -
и перешёл улицу.
В правой руке я сжимал сумку
с двумя килограммами травы -
её мне продали два наркомана;
эти парни совсем без головы,
обожранные кислотой и обкуренные,
еле выговаривали слова,
и хотя они были полными придурками,
у них оказалась прушная трава.
Я решил не ехать в метро, а взять машину,
и, выйдя на дорогу, стал тормозить такси.
Пидарасы-таксисты тянули резину -
никто не хотел меня везти.
Ещё бы, когда такая холодная осень
и хочется оказаться дома и смотреть телик,
а тут надо кого-нибудь подбросить
за небольшое количество денег.
Громыхая, как две тысячи бронетранспортёров,
подъехал трамвай, и я в него прыгнул,
оказавшись довольно-таки скоро
на финляндском вокзале. И вот что я там увидел:
три омоновца с автоматами и в бронежилетах
шерстили толпу людей незнакомых,
а я стоял и покупал билеты,
вернее один билет - до дома.
И когда я проходил мимо этих парней на службе,
повторяя про себя: - Спокойно, Лёха. -
Я понял, что свои детские игрушки
поменял на такие же взрослые,
а это плохо.
- Надо жить, рискуя, - повторял Ницше,
но когда видишь себя на пузе,
окружённым толпой ханыг и милицией,
понимаешь, что Ницше, наверно, грузит.
С этими мыслями я сел в электричку,
голос с ревербератором объявил остановку,
я начал искать по карманам спички,
представляя вагон большой крысоловкой.
Мы ехали где-то часа полтора - два.
Люди вокруг читали газеты, разгадывали
в кроссвордах какие-то идиотские слова -
они себя ежесекундно обкрадывали.
Октябрь плевался красными листьями,
из него вылезала суббота,
исключая индивидуальные признаки
из моего обихода.
На вокзале я не задерживался долго -
вышел на улицу и сразу в маршрутку,
из окна которой в районе южного посёлка,
увидел знакомую проститутку.
Она шла, лихо виляя жопой,
вместо глаз у неё были голубые точки,
она решительно ресницами хлопала,
собираясь кому-нибудь отдаваться ночью.
Когда я оказался дома, был уже вечер,
прожектор резал на небе зигзаг,
я позвонил по телефону, договорился о встрече
и закурил огромный косяк.
Потом я заснул, потому что накурился сильно
и, увидев во сне ментов-омоновцев,
вёл себя достаточно агрессивно,
выкалывая им глаза ножницами.
Один из ментов заявил мне прямо
- Говорят, что стихи твои даже не изданы, -
и лицо его плавало красной раной,
на которую я смотрел пристально.
Меня разбудил телефонный звонок подружки.
Я разбил телефон, закурил сигарету.
Содержимое сумки являло сорок две кружки,
и я их высыпал на газету.
Вспомнился старый стих, про игры, про то время, когда мы все были в водовороте событий и игра л2 была для нас намного больше чем игрой.
Закончена игра - и тишина,
И пальцы не щемит клавиатура,
Все тонет блеске призрачного сна,
Что дальше? - покажет нам игра..
Устало выправлять хромавший слог, ,
И все за тем, чтобы найти предлог
И вновь прорваться в мир волшебно-гордый,
Где твердо зло, но истина добра
Звучит гораздо громче и вернее...
И перед монитором до утра
Уединиться - с магией и с нею.
Предательство и ужас пережив
Пугающую смесь любви и крови,
Увидеть: Те, кто жил - уже не жив -
Ладонью утирать глаза и брови.
И размышлять о каждом предложении
И верить: если истина умрет,
То фениксом вновь оживет в движении.
И наплевав на боль, на ложь и страх,
Перебираясь, стойко заклиная:
Вернее все же истина добра,
Я это как и ты, читатель, знаю.
Не отступай читатель ни на шаг,
А если будет сумрачно и грустно,
Ты помни, что душа - твоя Душа
Является и Даром и Хоркруксом
